2. ЛИКВИДАЦИИ КОЛЧАКОВСКИХ ВОЙСК И ОСВОБОЖДЕНИЕ СИБИРИ

Сибирский поход Красной Армии: разгром Колчака

В августе 1919 года красноармейцы Южной группы Восточного фронта писали в Совет обороны РСФСР:

«Переходом Урала наше дело мы не закончим. Мы, дорогой товарищ Ленин, пойдем в Сибирь, — освободим сибирское крестьянство и сибирский пролетариат от гнета помещиков и капиталистов и поможем им организовать свою власть. Среди нас есть много сибиряков, и мы знаем, что только Советская власть сумеет удовлетворить все нужды и запросы сибиряка. Только при Советской власти он будет вольным сыном свободной Сибири»

16 августа 1919 года было опубликовано обращение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров за подписью М. И. Калинина и В. И. Ленина к трудящимся Сибири, в котором говорилось:

«Под могучим непреодолимым напором Красной Армии падает временно восторжествовавшая на территории Сибири власть наемников русской и иностранной буржуазии, царского адмирала Колчака и восстанавливается власть Советов».

Адмирал Колчак, как было постановлено большевиками, именовавший себя «Верховным правителем», и его «Совет министров» объявлялись вне закона.

«Все ставленники и агенты Колчака и находящегося в Сибири союзнического командования подлежат немедленному аресту…».

В обращении указывалось, что на всей территории освобожденной Сибири восстанавливаются органы Советской власти. Далее подчеркивалось, что:

«Сибирская реакция разбита, но она не вырвана с корнем, чтобы уничтожить ее, необходимо установить по всей территории твердый революционный порядок и трудовую дисциплину, способную создать крепкий братский союз рабочих, крестьян и всего трудового населения».

Это обращение помогло подпольным партийным организациям Сибири мобилизовать силы на партизанскую борьбу с правительством адмирала Колчака.

24 августа В. И.

Ленин обратился с письмом к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком, в котором призвал советских людей не успокаиваться на достигнутых успехах, напрячь все силы, окончательно сломить и уничтожить врага, изгнать Колчака и интервентов из Сибири. Он указал на пять основных уроков, которые надо извлечь из опыта борьбы с Колчаком. Чтобы окончательно покончить с врагами, необходимо иметь:

«могучую Красную Армию; большие запасы хлеба, ибо без них Красная Армия не может быть крепкой; строго соблюдать революционный порядок; не забывать, что пособниками колчаковщины явились меньшевики и эсеры; и, самое главное, всемерно укреплять союз рабочего класса с трудящимся крестьянством».

После освобождения Челябинска 24 июля и Троицка 4 августа, основная группировка противника (около 300 тыс. человек) отходила на восток в полосе железных дорог Екатеринбург—Омск, Челябинск — Омск. Протяженность линии фронта уменьшилась до 750 км. Отступавшего противника преследовали войска 3-й и 5-й армий, входившие в состав Восточного фронта.

Колчак Александр Васильевич

В многочисленных беспрерывных боях войска фронта понесли значительные потери, тылы отстали от передовых частей на сотни километров. Люди нуждались в отдыхе. Всеми этими затруднениями попытались воспользоваться белогвардейцы и интервенты.

Колчак провел новую мобилизацию, подтянул в междуречье Ишим-Тобол крупные силы и на этом рубеже сделал попытку разгромить передовые части Красной Армии. Завязались ожесточенные бои.

Если в бою под Челябинском Колчак предпринял серьезную попытку удержаться на Урале, то на Тоболе он надеялся лишь остановить Красную Армию. Однако все попытки врага изменить ход военных действий в свою пользу потерпели полный провал.

Правда, из-за нераспорядительности командующего Восточным фронтом В. А. Ольдерогге армии вынуждены были отступить на западный берег Тобола.

Владимир Александрович Ольдерогге

В. И. Ленин внимательно следил за обстановкой на Восточном фронте. 16 сентября он пишет:

«…поставить Главкому на вид крайнюю неэнергичность Ольдерогге и необходимость принять меры, либо заменяя его более энергичным командиром (обсудить вопрос о Фрунзе), либо посылку надежнейших и энергичнейших комиссаров, либо и то и другое».

В тот же день В. И. Ленин пишет члену Реввоенсовета Республики С. И. Гусеву:

«Вникая в письмо Склянского (о положении дел 15.IX) и в итоги по сводкам, я убеждаюсь, что наш РВСР работает плохо. Успокаивать и успокаивать, это — плохая тактика. Выходит «игра в спокойствие». А на деле у нас застой — почти развал. На сибирском фронте… нас начали бить! Мы сделаем за это ответственным РВСР, если не будут приняты энергичные меры. Выпускать из рук победу — позор»

В. И. Ленин предлагает не только пересмотреть руководство фронта, поскольку оно не обеспечивало управление войсками, но главным образом изменить стиль работы, найти новые, революционные способы, которые позволили бы довести успех наступающих войск на сибирском театре военных действий до полной победы.

В период ожесточенных сентябрьских боев на реке Тобол В. И. Ленин предлагает заместителю председателя РВС Республики Э. М. Склянскому:

«…усилить теперь отправку винтовокнаВостфронт. Не дать ли Востфронту задание: обдумать и провести перегруппировку войск, так чтобы усилить все дивизии процентов на 15 — 30 и тем довести всю армию до прежнего состава»

17 октября член Реввоенсовета 5-й армии в телеграмме на имя В. И. Ленина сообщал, что:

«Настроение в Сибири твердое, советское. Организуя местные силы, с Колчаком справимся, нужно только обмундирование и патроны… Если дадите обмундирование на 30 000, мы мобилизуем в Челябинске и там, куда идем, немедленно это число бойцов».

Резолюция Ленина была краткой: «Немедленно выдать, просимые 30 000 комплектов обмундирования» и это в то время, когда войска Деникина рвались к Москве и Туле, а Юденич был на подступах к Петрограду.

Выполняя указание В. И. Ленина, Сибревком, реввоенсоветы фронта, 3-й и 5-й армий, а также партийные и советские органы приложили все силы, чтобы окончательно разгромить Колчака.

В Зауралье и западных районах Сибири была проведена мобилизация населения, которое перенесло ужасы колчаковщины. В Челябинске за несколько часов записалось 8500 добровольцев.

Уже в первые недели «красной мобилизации» фронт получил около 44 тыс. человек пополнений:

«Рабочие и крестьяне с энтузиазмом пошли в ряды Красной Армии. Была организована боевая переподготовка и сформирована кавалерийская (13-я) дивизия. Заготовлялось зимнее обмундирование. Накапливались боеприпасы. Формировались новые средства связи. Готовились инженерные средства для предстоящего вторичного форсирования р. Тобол», — писал позднее командующий 5-й армией М. Н. Тухачевский.

В результате мобилизации к середине октября боевой состав фронта увеличился почти на 50 проц. 3-я и 5-я армии довели численный состав до 61,4 тыс. штыков, 7,5 тыс. сабель против 50 тыс. штыков и 11 тыс. сабель белогвардейцев и имели 12 тыс.

человек подготовленного пополнения. Резерв армии Колчака не превышал 5 тыс. человек. Следовательно, к началу октябрьского наступления на реке Тобол советские войска имели совсем незначительный численный перевес.

Однако решающее значение играло моральное превосходство советских войск над войсками противника.

Анализируя развернувшуюся повстанческую борьбу в тылу армии Колчака и успешное проведение мобилизации еще в июле 1919 года, В. И. Ленин говорил:

«Мы бесконечно сильными стали потому, что миллионы научились понимать, что такое Колчак; миллионы крестьян Сибири пришли к большевизму, — там поголовно ждут большевиков, — не из наших проповедей и учений, а из собственного опыта, из того, что они социалистов-революционеров звали, сажали, а из этого посаждения на власть эсеров и меньшевиков вышла старая русская монархия, старая держиморда, которая во время «демократии» принесла неслыханное насилие стране».

Несмотря на старания правящих кругов и командования стран Антанты помочь Колчаку, возродить боевую мощь белогвардейской армии не удалось.

К середине октября 1919 года войска Восточного фронта были готовы к переходу в наступление. Готовились возобновить наступление и колчаковцы.

14 октября красные войска перешли в наступление, сумев упредить противника и завладеть инициативой. Они форсировали реку Тобол, прорвали оборону и устремились на врага. Армия Колчака отступала к Иртышу.

Чем дальше откатывались на восток части противника, тем ниже падала их дисциплина, нарушалось управление, и терялась боеспособность.

14 ноября передовые части 27-й дивизии под командованием И. Ф. Блажевича вступили в Омск. Удар частей 5-й армии был настолько неожиданным, что застиг ставку Колчака за работой в здании управления железной дороги.

За успешное проведение омской операции, взятие города Омска и других населенных пунктов, где было захвачено много пленных и военной техники, постановлением Совета Обороны за подписью В. И.

Ленина всему личному составу 3-й и 5-й армий, участвовавшему в операции, был выдан месячный оклад жалованья.

Преследуя отступающие деморализованные белогвардейские войска, 10 декабря части 26-й дивизии вступили в Барнаул. 14 декабря комбинированным ударом 27-я дивизия освободила Новониколаевск (ныне Новосибирск), 20 декабря 30-я дивизия заняла Томск.

За Новониколаевском и Томском «толпы солдат и офицеров перепутавшихся частей (колчаковской армии) сбились в один голодный ком, катившийся к Иркутску», — так описывал эту картину очевидец. Советские войска занимали город за городом.

Большую помощь им оказывали партизаны.

Дальнейшее продвижение советских войск на восток могло привести к вооруженному столкновению с японскими интервентами. 15 декабря 1919 года, поздравляя советские войска со взятием Новониколаевска, В. И. Ленин предупреждал: «Помните, что будет преступлением чрезмерно зарываться на Восток…». По указанию В. И. Ленина дальнейшее продвижение войск 5-й армии на восток было приостановлено.

В это время отступавшие остатки колчаковской армии подходили к Иркутску. Власть в городе тогда еще формально принадлежала «Политическому центру», в который входили меньшевики, х эсеры и др. Фактическая же власть находилась в руках штаба рабоче-крестьянских дружин и ВРК, действовавших под руководством Иркутского комитета РКП (б).

В городе активизировали свои действия контрреволюционные силы, готовя нападение на тюрьму, чтобы освободить Колчака 16 и его «премьера» Пепеляева, содержавшихся под стражей. Иркутские большевики обратились к населению с призывом отстоять родной город и приняли решительные меры к отражению наступления белогвардейцев.

Город был объявлен на осадном положении. Революционный комитет усилил охрану поезда с золотым запасом Республики. В течение 6—7 февраля 1920 года на подступах к городу разгорелись кровопролитные бои с белогвардейцами.

В этой обстановке Иркутский военно-революционный комитет принял постановление на рассвете 7 февраля расстрелять Колчака и Пепеляева.

1 марта последний эшелон с бело чехами покинул Иркутск, а 7-го части 30-й дивизии торжественно вступили в город. Настойчиво проводя миролюбивую ленинскую политику, Сибревком и Реввоенсовет 5-й армии сохранили от разрушений Иркутск, большой участок Восточно-Сибирской железной дороги, золотой запас Республики и другие ценности.

Понравилась публикация? Не стесняйтесь ставьте лайки (ручка вверх) подписывайтесь наканали делитесь с друзьями.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5ac21960f031731b9711cc0d/5b50a32b9b6e4000a9e462bf

Крестьянское движение в Сибири в период Колчака – Михаил Зарезин — КОНТ

Выкладываю оглавление и первый раздел очерка Виктора Эльцина. Очерк опубликован в журнале «Пролетарская революция», 1926, № 2 (49) и 3 (50).

http://scepsis.net/library/id_…

Виктор Эльцин

Крестьянское движение в Сибири в период Колчака

Оглавление

I. Социально-экономические корни крестьянского движения в Сибири

II. Состояние сельскохозяйственного рынка и земельная налоговая и финансовая политика колчаковского министерства

III. Общий обзор движения

а) Енисейская губерния

б) Алтайская область

в) Томская губерния

г) Тобольская губерния

IV. Город и деревня в их взаимных отношениях в период партизанского движения

Социально-экономические корни крестьянского движения в Сибири

Крестьянское движение в Сибири нельзя рассматривать как одно сплошное море крестьянских восстаний. Оно, наоборот, представляло собой скорее потоки бурно текущих рек с различным цветом воды и силой течения.

Центрами движения были определенные районы, как будто бы даже точно очерченные географическими линиями. За пределы этих сфер движение если и перекидывалось, то быстро теряло свой массовый характер и вырождалось в борьбу отдельных отрядов, принимавших понемногу бандитский характер.

Столкнуть массу крестьянства с колчаковским режимом могли только те причины, которые коренились в противоречиях экономического свойства.

Материальной основой могучего крестьянского восстания служило несоответствие между состоянием сельскохозяйственного рынка и потребностями крестьянского хозяйства. Это основное экономическое противоречие в развитии крестьянского хозяйства в Сибири в 1919 г.

могло быть наиболее сильно ощущаемо лишь в районах, для которых издавна производство регулировалось спросом «российского» и заграничного рынков. Поэтому-то узел партизанского движения был завязан в Алтайской и Енисейской губерниях.

Причём в последней очагами восстаний оказались наиболее высокие по товарности уезды: Минусинский, Ачинский и Канский. А в Алтайской губ. на общем фоне движения выделялся самый хлебный уезд — Славгородский.

Всё это придало этим восстаниям крестьянства характер массового движения в форме беспрерывно нараставшей волны, залившей всю территорию названных районов.

Вовлекая в восстание огромные пласты крестьянства, партизанщина{I} в этих районах постепенно теряла свой первоначальный характер и принимала форму настоящей крестьянской войны против контрреволюции.

В ходе этой войны неизбежно должна была возникнуть потребность в длительных и устойчивых организациях и учреждениях, как организационных стержнях всего движения. Исторически последнее было поставлено перед необходимостью организации всей массы крестьянства, вступившего в состояние гражданской войны с Колчаком. Для этого потребовалось нечто большее, чем создание штабов и отрядов. Необходимо было выдвинуть и найти определенную политическую форму организации этого крестьянства, противопоставив её буржуазной государственности.

Карта партизанского движения в Сибири и на Дальнем Востоке

Таким образом, рассмотрение движущих сил в этих районах восстания приобретает особый характер. На авансцену здесь выступает всё крестьянство, вплоть до самых зажиточных слоев, поэтому социальная группировка внутри его находит свое отражение в структуре и состоянии партизанских армий.

Этот тип движения можно охарактеризовать как «крестьянскую войну», — другими словами, как движение всей массы крестьянства (главным образом, середняков), направленное против колчаковского режима и имеющее в своём основании недовольство общим состоянием сельскохозяйственного рынка, понижавшим денежные доходы огромной массы крестьянства (и зажиточного в том числе) до уровня, которому ни в коей мере не соответствовала налоговая и финансовая политика сибирского правительства. Мы не склонны именовать это движение «жакерией», как это делает Колосов в своём труде «Сибирь при Колчаке». Поскольку вообще понять это движение можно лишь в процессе изучения конкретных исторических условий его зарождения и развития, постольку исторические аналогии, подобные колосовским, кроме путаницы, ничего создать не могут. Перед нами крестьянское движение на определённой социально-экономической основе и в определённых своеобразных исторических условиях, ничего общего не имеющих с восстанием французских крестьян в XIV столетии, возникшим на базисе разрушающегося под действием торгового капитала феодального уклада крестьянского хозяйства.

Другой характер «партизанщина» носила в Томской и Тобольской губерниях. В первой, где процент бедняцких слоев наибольший по сравнению с остальными губерниями, это движение было, по существу, движением беднейших элементов, недовольных крайне низким земельным обеспечением, с одной стороны, и налоговыми повинностями — с другой.

В этом районе (в уездах Томском и Мариинском, главным образом) на крестьянах лежали большие недоимки и долги по ссудам. Так как дифференциация среди крестьянского хозяйства в Томской губ. очень велика, то объектом недовольства этих бедных крестьянских слоев зачастую становились богатые мужики и деревенские торговцы.

Контрибуции, налагавшиеся на них партизанскими отрядами, были в Томской губ. довольно распространённым явлением. По этим же причинам к партизанскому движению кулачество относилось враждебно, а середняцкие массы — выжидательно. Этим объясняется и отсутствие широкой социальной основы под партизанским движением в Томской губ.

, его немассовый характер, и, наконец, естественный отход томских партизанских отрядов после ряда боев в пределы Алтайской и Енисейской губ. Наконец, в Тобольской губ.

в районе Тарского уезда партизанское движение выросло, с одной стороны, из земельного стеснения и, с другой, из наличия в этом районе значительного количества частновладельческих земель. При общем оскудении крестьянского хозяйства в Тобольской губ.

, коснувшемся как бедняцкой, так и кулацкой группы его, этот факт явился решающим при определении характера самого движения. Но так как по своему расположению частновладельческие земли занимали лишь отдельные местности, то партизанское движение охватывало широкой волной лишь эти сферы и больших кругов от себя по губернии не пустило. Оно было спорадическим и преходящим. Быстро вспыхнуло и столь же быстро было ликвидировано.

Григорий Рогов

В таёжных местностях Тарского уезда большую роль в движении сыграл вопрос о лесах. Ограничение в пользовании ими ударило по местному крестьянскому хозяйству, в бюджете которого доходы от лесоводства занимали значительное место. Настроение против «лесничеств» и борьба за леса сыграли вообще в партизанском движении Сибири огромную роль.

Это настроение имело свои причины в том, что изъятие лесов из свободного крестьянского пользования создавало затруднительное положение для крестьянского населения, в особенности новосёлов, вынужденных в степных местностях покупать лесные материалы, а в других сократить из-за этого лесной промысел.

В этом настроении сказывался материальный интерес, а не «примитивный анархизм крестьянского мышления, связанный с давно укоренившимся недоверием к государству», как это объясняет Колосов[1].

Томская и Тобольская губернии были наименее связаны с потребностями экспорта, поэтому зажиточные слои крестьянства меньше страдали от его отсутствия, нежели крестьяне Алтайской и Енисейской губ. Движение беднейших слоев крестьянства в Томской губ. нашло поддержку среди рабочих угольных и золотых рудников.

В дальнейшем, когда под напором правительственных войск небольшие отряды партизан ушли из Мариинского и Томского уездов, они сконцентрировались в районе Кольчугинского рудника в Кузнецком уезде, а некоторые из них вынуждены были вступить в пределы Алтайской губ., где скорее могли найти себе социальную опору для действий.

Александр Кравченко (слева) и Пётр Щетинкин. 1919 г.

Что всего более поражает в партизанском движении Томской губернии, это, несомненно, следующее: при отсутствии массового характера это движение обладало свойством «воскрешения», быстрого обновления и возрождения после почти смертельных ударов со стороны правительственных войск.

В Алтайской и Енисейской губерниях, несмотря на то, что там восстание охватило две трети населения, после сильного поражения партизанское движение вступало в период кризиса и обладало меньшей подвижностью, чем в Томской губернии. На первый взгляд это кажется совершенно необъяснимым явлением, так как казалось бы, что должно быть как раз наоборот: ибо ведь в Томской губ.

движение не было, как мы указали выше, массовым. Но это именно только на первый взгляд. Анализ движения показывает, что именно присутствие огромной массы середняков в Алтайской и Енисейской губ. делало всё движение, с одной стороны, грандиозным по масштабу и размаху, а с другой — неустойчивым и не «упругим» с точки зрения лавирования, быстрого возрождения после сильного поражения и т. д.

Этим объясняется как «неуязвимость» Рогова{II}, Новоселова{III} и др. томских партизан, сравнительная неподвижность отрядов Кравченко{IV}, Щетинкина{V}, Мамонтова{VI}, тасеевцев, вынужденных в случае генерального поражения совершенно скрываться на известный период от глаз правительственных войск.

Беднейшее население было «устойчивым» элементом движения, середняки же создавали постоянные приливы и отливы в самом ходе восстания.

Преобладающее участие бедняков у томских партизан делало из них подвижные и летучие отряды, в то время как присутствие огромного числа середняков и зажиточных крестьян у партизан Алтайской и Енисейской губерний заставляло последних придать всем военным операциям местный характер (Камарчагский, Степно-Баджейский, Шиткинский, Тасеевский, Солоновский фронты и т. д.).

Ведь поражение этих отрядов и отход их от восставших местностей означали потерю всей массы бойцов и тем самым кризис всего движения в целом.

Правда, присутствие и среди алтайских, и среди енисейских партизан бедных крестьян (особенно среди канских повстанцев) служило условием того, что движение не сходило окончательно на нет, а сохраняло небольшое ядро, которое в благоприятный момент вновь обрастало огромной массой крестьян.

Но так как бедняков было значительное меньшинство, эти отливы и приливы со стороны остальной массы крестьянства коренным образом изменяли весь характер движения и толкали его временно на путь некоторого замирания. Отдельные особенности, которые в Томской и Тобольской губерниях были господствующим явлением, лишь в некоторых районах Енисейской и Алтайской губерний выступали в качестве сильных факторов движения (например, земельный вопрос в Канском уезде, Зиминском районе Барнаульского уезда, в Тайшетском районе Нижне-Уд{инского} у{езда} и т. д.). То же самое в отношении казачьего и инородческого населения, присутствие которого в некоторых районах вливало новую струю в движение (в некоторых местностях Минусинского у{езда}, в Усть-Каменогорском уезде Семипалатинской губ., в горном районе Бийского у{езда}, в Нижне-Удинском у{езде}, Иркутской губ. и т. д.).

   Ефим Мамонтов

К рассмотрению всего сложного комплекса явлений, сопутствовавших партизанскому движению, в их своеобразных комбинациях и сочетаниях в отдельных районах мы и переходим.

Источник: https://cont.ws/post/1379096

Репрессии колчаковского режима в Сибири

Во время Граж­дан­ской войны в Сибири прави­тель­ство Колчака посту­пало с против­ни­ками и восстав­шими крайне жесто­ким обра­зом.

При этом не всегда Верхов­ный прави­тель мог повли­ять на реше­ния подчи­нён­ных офице­ров, кото­рые наво­дили поря­док на местах «по-своему».

Колчаку прихо­ди­лось «рети­ро­ваться» перед ними и остав­лять всё как есть, так как ему требо­ва­лись воору­жён­ные силы для боевых действий против боль­ше­ви­ков.

Да и сам адми­рал являлся привер­жен­цем воен­ного разре­ше­ния конфлик­тов, а из-за этого ему было сложно искать поддержки тех, кто высту­пал против репрес­сив­ных мето­дов управ­ле­ния. Даже сторон­ни­ков режима в лице мень­ше­ви­ков и эсеров обви­нили в сговоре с боль­ше­ви­ками, а отно­ше­ния к ним в воен­ной среде было таким же, как и к крас­ным.

VATNIKSTAN продол­жает цикл статей о Граж­дан­ской войне. В прошлом мате­ри­але мы разо­брали, почему Колчак не спешил решать земель­ный вопрос. Сего­дня поста­ра­емся отве­тить, почему Верхов­ный прави­тель оказался не в силах оста­вить бесчин­ства своих подчи­нён­ных и защи­тить мирных людей от зверств белых офице­ров.

Адми­рал Колчак прини­мает парад войск. Близ Тоболь­ска, 1919 год.

Свержение Директории и суд над зачинщиками переворота

Анти­боль­ше­вист­ское движе­ние во время Граж­дан­ской войны не явля­лось моно­лит­ным. Собы­тия, развер­нув­ши­еся в Сибири с 1918 года по 1922 год, только дока­зы­вают данное утвер­жде­ние.

Так, если в 1918 году глав­ными сопер­ни­ками крас­ных были эсеры, кото­рые способ­ство­вали созда­нию Времен­ного Всерос­сий­ского прави­тель­ства (Дирек­то­рии), то уже после пере­во­рота Колчака стали доми­ни­ро­вать более консер­ва­тив­ные силы, кото­рые спло­ти­лись вокруг адми­рала.

Сам Колчак и его сподвиж­ники зача­стую прибе­гали к репрес­сив­ным мето­дам управ­ле­ния, обос­но­вы­вая их воен­ным поло­же­нием и агита­цией соци­а­ли­стов среди мест­ного насе­ле­ния.

Да и спра­вед­ли­во­сти ради, стоит отме­тить, что репрес­сив­ные методы в Сибири приме­ня­лись не только прави­тель­ством Колчака, но и боль­ше­ви­ками Времен­ным Сибир­ским прави­тель­ством, Дирек­то­рией.

Напри­мер, воен­ный министр Времен­ного Сибир­ского прави­тель­ства гене­рал-майор А. Н. Гришин-Алма­зов видел «боле­вые» точки расту­щего воен­ного орга­низма, но при этом зача­стую не обра­щал внима­ние на нару­ше­ние закон­но­сти, произ­вол и бесчин­ства своих подчи­нён­ных.

2 авгу­ста 1918 года А. Н. Гришин-Алма­зов издал приказ № 43, в кото­ром требо­вал от началь­ни­ков частей в борьбе с врагами быть иници­а­тив­ными, настой­чи­выми и беспо­щад­ными, «не боясь ответ­ствен­но­сти за превы­ше­ние власти».

В приказе упоми­на­лись и враги режима, кото­рые должны были быть подверг­нуты расстрелу. Приказ закан­чи­вался следу­ю­щими словами:

«Каждый воен­ный началь­ник должен помнить, что на театре войны все сред­ства, веду­щие к цели, одина­ково дороги и законны и что побе­ди­теля вообще не осудят любя­щие родную землю совре­мен­ники и благо­ра­зум­ные потомки».

Такую же поли­тику прово­дил и коман­ду­ю­щий 1-м Средне-Сибир­ским корпу­сом гене­рал-майор А. Н.

Пепе­ляев, кото­рый 28 октября 1918 года отдал приказ расстре­ли­вать трусов и бегле­цов, а «плен­ных мадь­я­ров и немцев не брать». Ещё один деятель белого движе­ния атаман А. И.

Дутов призна­вался прессе летом 1918 года в Омске, что недавно по его приказу было расстре­ляно двести каза­ков за отказ активно высту­пить против боль­ше­ви­ков.

За две недели до пере­во­рота 18 ноября многие члены Дирек­то­рии уже пред­чув­ство­вали даль­ней­шее низло­же­ние. Один из членов Дирек­то­рии писал своим колле­гам социал-рево­лю­ци­о­не­рам в Екате­рин­бург:

«Каждое утро мы сидим и ждём, что придут нас аресто­вы­вать».

И действи­тельно, в ночь с 17 на 18 ноября 1918 года в Омске аресто­вали многих поли­ти­че­ских деяте­лей Дирек­то­рии. С помо­щью воору­жён­ных каза­чьих отря­дов И. Н. Красиль­ни­кова, А. В. Ката­на­ева и В. И. Волкова аресто­вали глава Дирек­то­рии Н. Д. Авксен­тьев, член Дирек­то­рии В. М.

Зензи­нов, заме­сти­тель мини­стра внут­рен­них дел Е. Ф. Рогов­ский, член Дирек­то­рии А. А. Аргу­нов. Через несколько дней пред­ста­ви­те­лей бывшего прави­тель­ства выслали за границу.

При этом Авксен­тьеву предъ­явили необос­но­ван­ное, непод­твер­ждён­ное ника­кими уликами обви­не­ние, что он полу­чил от боль­ше­ви­ков 200 милли­о­нов рублей для крас­ной пропа­ганды в армии.

Н.Д. Авксен­тьев (1878 – 1943 гг.)

После пере­во­рота бывший воен­ный и морской министр Дирек­то­рии, став­ший Верхов­ным прави­те­лем России Алек­сандр Колчак, пони­мал, что ему необ­хо­димо отве­сти подо­зре­ния на причаст­ность к заго­вору против Дирек­то­рии, а также зару­читься поддерж­кой её сторон­ни­ков.

Поэтому испол­ни­те­лей пере­во­рота И. Н. Красиль­ни­кова, А. В. Ката­на­ева и В. И. Волкова отдали под суд через 3 дня после свер­же­ния Дирек­то­рии. Воен­ный суд оправ­дал троих подсу­ди­мых, а Колчак утвер­дил этот приго­вор.

Каза­чьи офицеры после суда были пере­ве­дены из Омска и вскоре были повы­шены в чинах в знак благо­дар­но­сти за помощь в приходе Колчака к власти.

Одной из глав­ных поли­ти­че­ских сил при Колчаке стала Консти­ту­ци­онно-демо­кра­ти­че­ская партия. Кадеты поддер­жали воен­ный пере­во­рот 18 ноября 1918 года. Пред­се­да­тель Восточ­ного отдела ЦК партии В. Н. Пепе­ляев, впослед­ствии зани­мав­ший пост мини­стра внут­рен­них дел при прави­тель­стве Колчака, высту­пая 5 декабря 1918 года перед сорат­ни­ками, заявил:

«Мы ответ­ственны (и особенно я) за пере­во­рот, и наш долг укре­пить власть. Поэтому должно брать самые ответ­ствен­ные посты даже с риском погиб­нуть».

Но теат­ра­ли­зо­ван­ная поста­новка в виде суда над орга­ни­за­то­рами пере­во­рота Красиль­ни­ко­вым, Ката­на­е­вым и Волко­вым даже у Пепе­ля­ева вызвала чувство него­до­ва­ния, он писал в своём днев­нике:

«Было бы лучше, если бы его совсем не было».

Репрессии в годы правления Колчака в Сибири

После вступ­ле­ния в долж­ность Верхов­ного прави­теля адми­рал вводит указы по иско­ре­не­нию анти­кол­ча­ков­ских настро­е­ний среди насе­ле­ния Сибири.

30 ноября 1918 года он издаёт приказ об аресте не сложив­ших полно­мо­чий бывших членов Самар­ского коми­тета, членов Учре­ди­тель­ного собра­ния, упол­но­мо­чен­ных ведом­ствами бывшего Самар­ского прави­тель­ства. При этом в своих заяв­ле­ниях и бесе­дах с прес­сой адми­рал заяв­лял, что его режим не будет иметь ничего общего с реак­цией.

Его глав­ной целью, как он часто повто­рял на публике, была победа над боль­ше­ви­ками с даль­ней­шим созда­нием Учре­ди­тель­ного собра­ния, кото­рое учтёт инте­ресы всего насе­ле­ния России в буду­щем устрой­стве страны.

Но на прак­тике данные заяв­ле­ния не испол­ня­лись. На Урале, в Сибири и на Даль­нем Востоке в ноябре 1918 — марте 1919 гг. прошли проте­сты против Колчака. Власти жёстко пода­вили их.

30 ноября 1918 года Совет мини­стров принял ряд попра­вок к «Уложе­нию о нака­за­ниях», кото­рые значи­тельно ужесто­чали нака­за­ния за госу­дар­ствен­ные преступ­ле­ния.

В данном случае те лица, кото­рые посяг­нули на жизнь, здоро­вье, свободу и непри­кос­но­вен­ность Верхов­ного прави­теля Колчака или на насиль­ствен­ное лише­ние его и Совета мини­стров власти подле­жали смерт­ной казни.

Не менее важным стали допол­не­ния к статьям 99 и 100 «Уголов­ного уложе­ния», приня­тые в декабре 1918 года. Они преду­смат­ри­вали нака­за­ния вплоть до смерт­ной казни «за воспре­пят­ство­ва­ние к осуществ­ле­нию власти». Причём данную форму­ли­ровку возможно было толко­вать доста­точно широко, что часто исполь­зо­вали военно-поле­вые суды.

Ещё одним шагом прави­тель­ства Колчака стало сокра­ще­ние числен­но­сти проф­со­ю­зов из-за возмож­ной связи с боль­ше­вист­ской идео­ло­гией и причаст­но­сти к анти­пра­ви­тель­ствен­ным акциям.

Не любил адми­рал и оскорб­ле­ний в свой адрес: те, кто плохо отозвался о нём на словах, в письме или в печати, подле­жали заклю­че­нию в тюрьме. Крити­ко­вать его тоже было запре­щено. Обсуж­де­ние Россий­ского прави­тель­ства допус­ка­лось, но следо­вало соблю­дать рамки. В ответ на систе­ма­ти­че­ские нападки прави­тель­ство закрыло ряд сибир­ских газет.

Не допус­ка­лась критика высшего воен­ного коман­до­ва­ния и белой армии в целом. Так под пред­ло­гом близо­сти фронта в начале декабря 1918 года в Уфе закрыли всю пери­о­ди­че­скую печать. После пере­во­рота прави­тель­ство издало приказы, кото­рые узако­нили инсти­тут воен­ной цензуры и наде­лили Штаб широ­кими полно­мо­чи­ями в деле контроля над прес­сой.

Чехо­сло­вац­кие добро­вольцы на Бузу­луч­ской дороге. 1918 год.

В ночь с 21 на 22 декабря 1918 года в Омске произо­шло восста­ние против прави­тель­ства Колчака. Оно было подав­лено.

По офици­аль­ным данным во время восста­ния было убито 247 чело­век, затем расстре­ляно по приго­вору военно-поле­вого суда ещё 266 чело­век. Но, согласно воспо­ми­на­ниям совре­мен­ни­ков о тех собы­тиях, погибло около 1000 чело­век.

Так англий­ский воена­чаль­ник Д. Уорд писал:

«Восста­нов­ле­ние порядка стоило только тысячи жизней, но все анар­хи­че­ские элементы, как вверху, так и внизу, извлекли урок, кото­рый они, по-види­мому, не забы­вают».

Важно отме­тить, что руко­вод­ство в Сибири в годы Граж­дан­ской войны не смогло оказать проти­во­дей­ствие режиму атамана Г. М. Семё­нова.

Осенью 1918 года Григо­рий Семё­нов на каза­чьих кругах был избран войско­вым атама­ном Забай­каль­ского, Амур­ского и Уссу­рий­ского каза­честв и стал коман­до­вать отдель­ной Восточно-Сибир­ской армией. При этом между Колча­ком и Семё­но­вым произо­шёл разлад в вопросе выбора союз­ни­ков.

Дело в том, что адми­рал был настроен более «проза­падно» и япон­цев «орга­ни­че­ски не пере­но­сил как нацию». Семё­нов писал в своих воспо­ми­на­ниях:

«Ориен­та­цию на Японию адми­рал считал чуть ли не преступ­ле­нием с моей стороны и настой­чиво требо­вал от меня полного отказа от само­сто­я­тель­ной поли­тики в этом вопросе и подчи­не­ния Харбину».

При этом на терри­то­рии подкон­троль­ной Семё­нову войска неод­но­кратно устра­и­вали террор против мест­ного насе­ле­ния. Кроме того, атаман в конце 1918 — весной 1919 года пред­при­ни­мал попытки создать в Забай­ка­лье своё сепа­ра­тист­ское объеди­не­ние.

В итоге прика­зом от 25 мая 1919 года Колчак отме­нил преды­ду­щие распо­ря­же­ния об огра­ни­че­нии деятель­но­сти Семё­нова.

Россий­ское прави­тель­ство капи­ту­ли­ро­вало перед атама­ном, кото­рый уже 4 января 1920 года, полу­чил всю полноту власти на терри­то­риях восточ­ной окра­ины России.

Г.М. Семе­нов (1890 – 1946 гг.)

У Колчака было доста­точно дока­за­тельств против Семё­нова. Они были собраны благо­даря поездке гене­рал-лейте­нанта Сибир­ского каза­чьего войска Г. Е.

Ката­на­ева в феврале-марте 1919 года. Ката­наев смог лично убедиться какие порядки и нака­за­ния преду­смот­рены в Забай­ка­лье при Семё­нове.

Но и тут Колчак не решился действо­вать против того, кто мог предо­ста­вить ему нужные для войны войска:

«Так я этого и ожидал.

Совер­шенно согла­сен с вами, что выступ­ле­ния Семё­нова недо­пу­стимы в сколько-нибудь благо­устро­ен­ном госу­дар­стве и потому должны быть подва­лены теми или иными репрес­сив­ными мерами… но есть обсто­я­тель­ства, кото­рые стоят вне нашей воли и силь­нее нас, а потому волей-нево­лей прихо­дится иногда посту­пать не так, как бы хотел… и в данном случае вопрос уже пред­ре­шён…».

За весь период суще­ство­ва­ния Омского прави­тель­ства Колчака его юсти­ция так и не успела дать точное опре­де­ле­ние «принад­леж­но­сти к боль­ше­визму» по обви­не­нию в кото­рой аресто­вы­вали тысячи людей, поне­воле рабо­тав­ших при совет­ской власти. При этом россий­ские поддан­ные прибыв­шие из-за границы обязаны были предо­ста­вить «удосто­ве­ре­ния о своей непри­част­но­сти боль­ше­визму». Приказ Верхов­ного прави­теля А. В. Колчака по армии от 14 мая 1919 года гласил:

«Лиц, добро­вольно служа­щих на стороне крас­ных… во время веде­ния опера­ций… в плен не брать и расстре­ли­вать на месте без суда; при поимке же их в даль­ней­шем буду­щем аресто­вы­вать и преда­вать военно-поле­вому суду».

По воспо­ми­на­ниям одного из членов Совета мини­стров Г. К. Гинса, уже в апреле 1919 года среди насе­ле­ния распро­стра­ня­лись враж­деб­ные идеи. Причи­ной тому стали воен­ные суды, расстрелы, репрес­сии воен­ных. Они привели к тому, что даже умеренно настро­ен­ные граж­дане, кото­рые сначала поддер­жали пере­во­рот Колчака, усомни­лись в леги­тим­но­сти режима.

Также в своих мему­а­рах Гинс упомя­нул, что его просьба от авгу­ста 1919 года пере­да­вать мили­ци­о­не­ров, винов­ных в безза­ко­нии, военно-поле­вым судам, была проигно­ри­ро­вана пред­се­да­те­лем Совета мини­стров В. Н. Пепе­ля­е­вым. Министр иностран­ных дел Россий­ского прави­тель­ства И. И.

Сукин указы­вал, что «в силу своих симпа­тий к воен­ным и готов­но­сти призна­вать их аргу­мент «целе­со­об­раз­но­сти», кото­рым он заме­нял начало «закон­но­сти», Пепе­ляев вводил режим воен­ного поло­же­ния там, где для этого не было ника­кой необ­хо­ди­мо­сти.

Сукин считал, что это была корен­ная ошибка внут­рен­ней поли­тики, кото­рая впослед­ствии привела режим Колчака к краху.

Парад 1-й стрел­ко­вой диви­зии на берегу Ангары. Иркутск. 1919 год.

Белое офицер­ство без жало­сти расправ­ля­лось с теми, кто попа­дал под подо­зре­ние в связи с боль­ше­ви­ками. Так гене­рал-лейте­нант А. Ф.

Матков­ский своим прика­зом от 21 сентября 1919 года объявил терри­то­рию Томской и Алтай­ской губер­ний «времен­ным райо­ном театра воен­ных действий» и на правах коман­ду­ю­щего отдель­ной армией возгла­вил кара­тель­ные опера­ции.

Репрес­сиям подверг­лись все восстав­шие, агита­торы и члены совде­пов.

Анти­боль­ше­вист­ские власти зача­стую не делали ничего, чтобы прекра­тить само­управ­ство офице­ров. Напри­мер, после ареста офице­ров-дебо­ши­ров, в начале июня 1918 года, началь­ник миас­ского гарни­зона во избе­жа­ние эксцес­сов не отдал их под суд, а отпра­вил обратно в части.

Служеб­ное рассле­до­ва­ние по распо­ря­же­нию коман­до­ва­ния Сибир­ской армии, прове­дён­ное в феврале 1919 года в отно­ше­нии Кушвин­ского завода вскрыло ряд непри­ят­ных фактов.

Оказа­лось, что за три месяца пред­ста­ви­тели воен­ных властей без дока­за­тельств, просто на осно­ва­нии своих подо­зре­ний расстре­ляли 80 чело­век. Всё это вызы­вало возму­ще­ние даже в анти­боль­ше­вист­ской среде. Офицер Г.

Литви­нен­ков в апреле 1919 года в письме мини­стру труда Россий­ского прави­тель­ства А. В. Колчака Л. И. Шуми­лов­скому с горе­чью сооб­щал о безза­ко­ниях воен­ных:

«К этому нужно приба­вить, что выпо­роть крестья­нина стало обыч­ным явле­нием и по самому ничтож­ному поводу за какую-нибудь неладно сказан­ную фразу и т. п.

Боль­шей частью это дела­ется просто по шало­сти какого-нибудь юнца офицера, особенно если он коман­дир роты. Ведь никто из них за подоб­ные вещи никому не даёт отчёта, наобо­рот, этим щего­ляют.

Я не соби­рал факты, так как не думал когда-либо гово­рить об этом, но их так много, что они превра­ти­лись в сплош­ной факт».

Пред­ста­ви­тели консер­ва­тив­ных кругов офицер­ства при Колчаке, кото­рые состав­ляли основу его армии, не видели разницы между боль­ше­ви­ками, соци­а­ли­стами, мень­ше­ви­ками и анар­хи­стами.

Ряд сторон­ни­ков его режима нега­тивно выска­зы­ва­лись о Сове­тах, Учре­ди­тель­ном собра­нии, Дирек­то­рии. Подпол­ков­ник Ф. Ф.

Мейб, служив­ший в армии КОМУЧа, позже вспо­ми­нал о настро­е­ниях своих сорат­ни­ков:

«Сейчас, в данный момент, будем драться под всяким прави­тель­ством. Уничто­жим перво­на­чально комму­ни­стов, а затем и соци­а­ли­стов! Такое мнение было почти у всех офице­ров моей роты».

Заяв­ле­ния Колчака о закон­но­сти и демо­кра­тич­но­сти его прав­ле­ния оказа­лись пустыми обеща­ни­ями для прессы и обще­ствен­но­сти. Даже сторон­ники адми­рала призна­вали, что режим, уста­нов­лен­ный им в Сибири, не соот­вет­ство­вал той орга­ни­за­ции, кото­рую насе­ле­ние могло бы одоб­рить.

Власть всё больше сосре­до­та­чи­ва­лась в руках воен­ного консер­ва­тив­ного офицер­ства, кото­рые зача­стую прибе­гало к самым жесто­ким мето­дам управ­ле­ния.

Конечно, Колчак пони­мал, что ситу­а­ция на местах была критич­ной, но его прави­тель­ство не прини­мало ника­ких ради­каль­ных мер по наве­де­нию порядка в армии и на местах.

Колчак и его воен­ное окру­же­ние считали, что если они побе­дят боль­ше­ви­ков, то внут­рен­ние проблемы решатся сами собой, потому что некому будет сопро­тив­ляться. Поэтому, несмотря на воззва­ния и просьбы многих поли­ти­че­ских деяте­лей колча­ков­ской Сибири, основ­ные вопросы, связан­ные с внут­рен­ней поли­ти­кой так и не были решены.

Источник: https://www.vatnikstan.ru/history/repressii-kolchaka/

Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

В течение нескольких дней, начиная с 26 октября, бои на фронте 7-й армии шли с переменным успехом. Тяжелые и вначале безуспешные для частей 7-й армии бои развернулись под Гатчиной.

Перелом наступил, когда противник почувствовал удары 15-й армии. 31 октября части 11-й и 19-й дивизий освободили город Лугу, взяв пленных и трофеи. 3 ноября была освобождена станция Мшинская. Войска 15-й армии двигались в направлении на Волосово. Армия Юденича оказалась перед угрозой глубокого охвата с юга.

С утра 3 ноября войска 7-й армии вновь атаковали врага на широком фронте. Белогвардейцы поспешно отходили в ямбургском направлении, очистив Гатчину. Но командование 7-й и 15-й армий не сумело повести наступление достаточно быстрым темпом. Это позволило белым оторваться от преследующих их советских войск и отойти, сохранив живую силу и технику.

6 ноября войска 7-й и 15-й армий сблизились в районе станции Волосово. В ночь на 7 ноября завязался бой за эту станцию. Противник хотел А) что бы то ни стало удержать за собой важный железнодорожный узел. Однако совместными усилиями частей обеих советских армий Волосово было взято. Одновременно части 10-й дивизии овладели Гдовом, где захватили до 750 пленных, 12 пулеметов и 4 орудия.

Основные силы белогвардейской Северо-Западной армии, отходившие на Ямбург, еще пытались оказывать сопротивление. Так, 10–11 ноября белогвардейские части заняли было оборону у станции Тикопись, но под угрозой окружения вынуждены были оставить позиции. 13 ноября войска 7-й и 15-й армий подошли вплотную к Ямбургу. С утра следующего дня завязался бой. за город.

По железной дороге вел наступление советский бронепоезд «Черноморец». Он отогнал высланный из Ямбурга бронепоезд противника и приблизился на расстояние двух километров к Ямбургу. По обеим сторонам полотна располагались вражеские огневые позиции. Орудия и пулеметы «Черноморца» в упор расстреливали белогвардейские цепи. Враг не выдержал ураганного огня.

Толпа солдат с поднятыми руками, побросав оружие, устремилась к бронепоезду, чтобы сдаться в плен. Воспользовавшись паникой в рядах противника, части Красной Армии днем 14 ноября ворвались в город, сметая отдельные вражеские группы, которые еще пытались сопротивляться. Первыми вступили в Ямбург 15-й и 478-й полки 7-й армии.

При взятии Ямбурга советские войска захватили в плен около 600 человек, в том числе много офицеров, среди которых были англичане.

После освобождения Ямбурга — последнего крупного населенного пункта, захваченного войсками Юденича осенью 1919 года на советской территории, — перед Красной Армией встала задача: окончательно добить врага и полностью обеспечить безопасность Советской республики на северо-западе.

Под влиянием поражений армия Юденича быстро разлагалась. Разложение охватило не только солдатские массы, но и белогвардейское офицерство — основной костяк Северо-Западной армии.

Все чаще и чаще наблюдались случаи перебежек на сторону Красной Армии солдат и отдельных офицеров. На фронте 7-й армии только за 17 дней в декабре перешло от белых свыше тысячи человек. Много перебежчиков было и на фронте 15-й армии.

Нередко сдавались в плен в полном вооружении целые подразделения во главе с офицерами.

В буржуазной Эстонии народные массы все настойчивее требовали от правительства заключения мира с Советской Россией. Росло стачечное движение. В городах устраивались демонстрации.

Требование прекратить участие в антисоветской интервенции подхватили и солдаты белоэстонской армии.

3-й, 5-й и 7-й белоэстонские полки, действовавшие на псковском направлении, отказались идти в наступление. Солдаты заявили:

«Мы предпочитаем идти имеете с красными эстонскими частями, сражающимися на русском фронте, на Ревель» [408].

В штабе Юденича царили разброд и паника. Многочисленные генералы, штаб-офицеры, военные чиновники и иностранные представители удирали поодиночке и группами кто куда, прихватив чемоданы с награбленным добром. 23 ноября генерал Родзянко убыл в «командировку» в Лондон. А через несколько дней из армии в Ревель уехал и Юденич, передав командование генералу Глазенапу.

В конце ноября — начале декабря 1919 года остатки Северо-Западной армии были окончательно выброшены с советской территории. Только отдельные белогвардейские части тщетно пытались оказывать сопротивление, цепляясь за водные рубежи — реки Лугу, Пяту, Плюссу. Но это не спасло их.

В страхе перед наступавшими войсками Красной Армии буржуазное правительство Эстонии отшатнулось от своего союзника — Юденича.

Оно отказало белогвардейскому командованию в просьбе сохранить Северо-Западную армию и ублюдочное «правительство» Лианозова.

Белогвардейские части, перешедшие за реку Нарву, по которой проходила государственная советско-эстонская граница, разоружались эстонскими войсками и расформировывались. 22 декабря Северо-Западная армия была официально ликвидирована.

Возобновились советско-эстонские переговоры. 31 декабря между РСФСР и Эстонией было заключено перемирие. Через месяц, 2 февраля 1920 года, представители Советской России и Эстонии подписали в Юрьеве мирный договор.

Английское военно-морское командование вынуждено было вывести свою эскадру из Балтийского моря. Результаты боевых действий на море были плачевны для интервентов. В течение 1918–1919 годов британский флот потерял в боях против Советского флота крейсер, два эсминца, подводную лодку, три быстроходных торпедных катера. Кроме того, несколько неприятельских судов получили серьезные повреждения.

Победа Красной Армии под Петроградом осенью 1919 года имела огромное значение для всего хода гражданской войны.

Она означала прежде всего, что провалился план организаторов второго похода Антанты нападением на Петроград отвлечь силы Красной Армии с Южного фронта в самый напряженный момент борьбы с войсками Деникина, рвавшимися к Москве.

Позорным крахом закончилась двукратная попытка интервентов и белогвардейцев захватить крупнейший политический, экономический и культурный центр Советской страны — Петроград. В ходе борьбы навсегда был ликвидирован один из крупнейших оплотов контрреволюции — армия Юденича. Антанта оказалась бессильной спасти ее.

Курсанты на параде войск по случаю освобождения Ямбурга (Кингисепп). Петроград. Ноябрь 1910 г. (Фото.)

Победа Красной Армии под Петроградом и ее внешнеполитические результаты показали также, насколько призрачен был расчет империалистов США, Англии и Франции на активное участие в интервенции малых буржуазных государств, граничивших с Советской республикой.

2. ЛИКВИДАЦИИ КОЛЧАКОВСКИХ ВОЙСК И ОСВОБОЖДЕНИЕ СИБИРИ

Одновременно с решающими боями на Южном фронте и под Петроградом советские войска развернули наступление на востоке с целью полной ликвидации армии Колчака.

Быстрое и решительное уничтожение белогвардейских войск в Сибири повелительно диктовалось тем обстоятельством, что империалисты Антанты в этот период предприняли попытки к восстановлению и укреплению колчаковской армии.

Временный успех белогвардейцев в сентябре 1919 года, когда им удалось оттеснить советские войска к реке Тобол, пробудил у иностранных империалистов новые надежды.

Это проявилось, в частности, в том, что американский генеральный консул в Сибири Гаррис передал в белогвардейские газеты сообщение о полученной им из Вашингтона телеграмме, в которой содержалось заверение правительства США в твердом намерении и впредь поддерживать «верховного правителя» — адмирала Колчака.

И, действительно, правительство США увеличило военные поставки Колчаку. В октябре велись переговоры о заказе в США полного снабжения для армии в 250 тысяч человек. Американская фирма Ремингтон продолжала изготовлять для Колчака винтовки и патроны. Активное участие в снабжении белогвардейцев по-прежнему принимал американский Красный Крест.

В конце октября 1919 года Гаррис сообщил в омской печати, что Красный Крест спешно отгружает Колчаку 200 вагонов различных грузов. 18 октября из США во Владивосток было отправлено около 116 тысяч винтовок Ремингтона.

Кроме того, американские империалисты дали колчаковцам миллионы патронов, тысячи снарядов, сотни тысяч метров материала на шинели и мундиры, десятки тысяч комплектов солдатского белья, одеял и другое военное имущество.

Осенью 1919 года заметно увеличили помощь Колчаку японские империалисты. В Омск с особыми инструкциями своего правительства прибыл член японской верхней палаты Като.

В результате переговоров с Като в октябре Колчак заключил с японскими банками договоры о займах на 50 миллионов иен. Займы были кабальными, только одни проценты по ним составляли 500 тысяч иен каждые три месяца.

В обеспечение займа Колчак дал указание своему министру финансов внести в банк в городе Осака в октябре и ноябре 22,8 тонны золота, на 29 580 000 рублей.

Источник: https://nemaloknig.com/read-393349/?page=166

Книга: Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

имела огромное значение для всего хода гражданской войны. Она означала прежде всего, что провалился план организаторов второго похода Антанты нападением на Петроград отвлечь силы Красной Армии с Южного фронта в самый напряженный момент борьбы с войсками Деникина, рвавшимися к Москве.

Позорным крахом закончилась двукратная попытка интервентов и белогвардейцев захватить крупнейший политический, экономический и культурный центр Советской страны — Петроград. В ходе борьбы навсегда был ликвидирован один из крупнейших оплотов контрреволюции — армия Юденича. Антанта оказалась бессильной спасти ее.

Курсанты на параде войск по случаю освобождения Ямбурга (Кингисепп). Петроград. Ноябрь 1910 г. (Фото.)

Победа Красной Армии под Петроградом и ее внешнеполитические результаты показали также, насколько призрачен был расчет империалистов США, Англии и Франции на активное участие в интервенции малых буржуазных государств, граничивших с Советской республикой.

Зверства А. В. Колчака и колчаковцев против народов России забыты! (часть 2)

?

Category:
Колчак. Он такой душка

Жертвы Колчака в Новосибирске, 1919 г.

Раскопки могилы, в которой погребены жертвы колчаковских репрессий марта 1919 года, Томск, 1920 г.

Томичи переносят тела расстеленных участников антиколчаковского восстания

Похороны красногвардейца зверски убитого колчаковцами

Площадь Новособорная в день перезахоронения жертв колчаковцев 22 января 1920 г.

жертвы Колчака и колчаковских головорезов

жертвы зверств колчаковщины в Сибири. 1919 г.

Такой трогательный сериал был снят на народные деньги об одном из главных палачей русского народа времен гражданской войны прошлого века, что просто слезы наворачиваются. И до того же трогательно, прочувственно нам вещуют о сием радетеле за русскую землю. И походы через Байкал проводят памятные и молебны. Ну, просто благодать на душу нисходит.

Но почему-то жители территорий Росси, где геройствовал Колчак со товарищи, иного мнения придерживаются. Они вспоминают как целыми деревнями колчаковцы скидывали в шахты живых еще людей, да и не только это.

Кстати, почему это так царя батюшку-то чествуют наравне с попами и белыми офицерами? Разве не они царя шантажом отрешили от престола? Разве не они нашу страну ввергли в кровопролитие, предав свой народ, своего царя? Разве не попы радостно восстановили патриархию, сразу же после предательства ими государя? Разве не помещики и генералы хотели себе власти без контроля императора? Разве не они принялись организовывать гражданскую войну после успешного февральского переворота, организованного ими же? Разве не они русского мужика вешали и стреляли по всей территории страны. Это только Врангель, ужаснувшись гибелью русского народа, ушел из Крыма сам, все прочие предпочли резать русского мужика пока их самих не успокоили на веки.Да, и помятуя о половецких князьях по фамиляим Гзак и Кончак, приводимым в Слове о Полку Игоревом, невольно напрашивается вывод, что Колчак им родня. Может потому и не стоит удивляться нижеследующему?К слову, судить мертвых нет смысла, ни белых, ни красных. Но ошибок повторять нельзя. Ошибки же могут делать только живые. Потому уроки истории нужно знать на зубок.Весной 1919 года начался первый поход стран Антанты и Соединенных Штатов Америки против Советской республики. Поход был комбинированным: он осуществлялся объединенными силами внутренней контрреволюции и интервентов. На собственные войска империалисты ухе не надеялись — их солдаты не хотели воевать против рабочих и трудящихся крестьян Советской России. Поэтому они делали ставку на объединение всех сил внутренней контрреволюции, признав основным вершителем всех дел в России царского адмирала Колчака А. В.Американские, английские и французские миллионеры взяли на себя основную долю поставок Колчаку оружия, боеприпасов, обмундирования. Только в первой половине 1919 года США послали Колчаку более 250 тысяч винтовок, миллионы патронов. Всего за 1919 год Колчак получил от США, Англии, Франции и Японии 700 тысяч винтовок, 3650 пулеметов, 530 орудий, 30 самолетов, 2 миллиона пар сапог, тысячи комплектов обмундирования, снаряжения и белья.С помощью своих иностранных хозяев Колчак к весне 1919 года сумел вооружить, одеть и обуть почти 400-тысячную армию.Наступление Колчака поддерживала с Северного Кавказа и юга армия Деникина, намереваясь соединиться с колчаковской армией в районе Саратова с тем, чтобы совместно двинуться на Москву.С запада наступали белополяки вместе с петлюровскими и белогвардейскими войсками. На севере и Туркестане действовали смешанные отряды англо-американских и французских интервентов и армия белогвардейского генерала Миллера. С северо-запада, поддерживаемый белофиннами и английским флотом, наступал Юденич. Таким образом, в наступление перешли все силы контрреволюции и интервентов. Советская Россия очутилась вновь в кольце наступающих вражеских полчищ. В стране было создано несколько фронтов. Главным из них был Восточный фронт. Здесь решалась судьба страны Советов.4 марта 1919 года Колчак начал наступление против Красной Армии по всему Восточному фронту на протяжении 2 тысяч километров. Он выставил 145 тысяч штыков и сабель. Костяком его армии было сибирское кулачество, городская буржуазия и зажиточное казачество. В тылу Колчака находилось около 150 тысяч войск интервентов. Они охраняли железные дороги, помогали расправляться с населением.Антанта держала армию Колчака под своим непосредственным контролем. При штабе белогвардейцев постоянно находились военные миссии держав Антанты. Французский генерал Жанен был назначен главнокомандующим всеми войсками интервентов, действующими в Восточной России и в Сибири. Английский генерал Нокс ведал снабжением колчаковской армии и формированием для нее новых частей.Интервенты помогали Колчаку разработать оперативный план наступления и определили главное направление удара.

На участке Пермь — Глазов действовала самая сильная Сибирская армия Колчака под командованием генерала Гайды. Эта же армия должна была развивать наступление в направлении на Вятку, Сарапул и соединиться с войсками интервентов, действовавших на Севере.

жертвы зверств колчаковщины в Сибири. 1919 г.

крестьянин, повешенный колчаковцами

Отовсюду с освобожденной от врага территории Удмуртии поступали сведения о зверствах и произволе белогвардейцев. Так, например, на Песковском заводе было замучено 45 человек советских работников, рабочих крестьян-бедняков. Они подвергались самым жестоким пыткам: у них вырезали уши, носы, губы, тела были во многих местах проколоты штыками (док. №№ 33, 36).

Насилиям, поркам и истязаниям подвергались женщины, старики и дети. Отбиралось имущество, скот, упряжь. Лошадей, которых дала Советская власть беднякам для поддержания их хозяйства, колчаковцы отбирали и отдавали бывшим владельцам (док. № 47).

Зверски был изрублен белогвардейской саблей молодой учитель села Зуры Петр Смирнов за то, что он попал навстречу белогвардейцу в хорошей одежде (док. № 56).

В селе Сям-Можге колчаковцы расправились с 70-летней старухой за то, что она сочувствовала Советской власти (док. № 66).

В селе Н. Мултане Малмыжского уезда на площади перед народным домом был в 1918 году похоронен труп молодого коммуниста Власова.

Колчаковцы согнали на площадь трудящихся крестьян, заставили вырыть труп и публично издевались над ним: били по голове поленом, продавили грудь и, наконец, надев петлю на шею, привязали к передку тарантаса и в таком виде долго таскали по деревенской улице (док. № 66).

В рабочих поселках и городах, в избах бедняков-крестьян Удмуртии поднялся страшный стон от бесчинств и палачества колчаковцев. Например, за два месяца пребывания бандитов в Воткинске в одном только Устиновом Логу было обнаружено 800 трупов, не считая тех единичных жертв по частным квартирам, которые были уведены неизвестно куда. Колчаковцы грабили и разоряли народное хозяйство Удмуртии.

Из Сарапульского уезда сообщали, что «после Колчака нигде и ничего буквально не осталось… После колчаковских грабежей в уезде наличие лошадей сократилось на 47 процентов и коров на 85 процентов…В Малмыжском уезде в одной лишь Вихаревской волости колчаковцы отобрали у крестьян 1100 лошадей, 500 коров, 2000 телег, 1300 комплектов упряжи, тысячи пудов хлеба и десятки хозяйств разграбили полностью».

«После захвата Ялуторовска белыми (18 июня 1918 г.) в нем были восстановлены прежние органы власти. Началось жестокое преследование всех, кто сотрудничал с Советами. Аресты и казни стали массовым явлением. Белые убили члена Совдепа Демушкина, расстреляли десять бывших военнопленных (чехов и венгров), отказавшихся им служить.

По воспоминаниям Федора Плотникова, участника Гражданской войны и узника колчаковских застенков с апреля по июль 1919 года, в подвальном помещении тюрьмы был установлен стол с цепями и разными приспособлениями для пыток. Замученных людей вывозили за еврейское кладбище (ныне территория санаторного детского дома), где расстреливали. Все это происходило с июня 1918 г. В мае 1919 г.

Восточный фронт Красной Армии перешел в наступление. 7 августа 1919 года освободили Тюмень. Чувствуя приближение красных, колчаковцы учинили зверскую расправу над своими узниками. В один из августовских дней 1919 года из тюрьмы вывели две большие группы заключенных.

Одну группу — 96 человек — расстреляли в березняке (ныне территория мебельной фабрики), другую, в количестве 197 человек, зарубили шашками за рекой Тобол у озера Имбиряй…».

Из справки заместителя директора Ялуторовского музейного комплекса Н.М. Шестаковой:

«Считаю себя обязанной сказать, что зарублен колчаковскими шашками за Тоболом и мой дед Яков Алексеевич Ушаков, фронтовик Первой Мировой войны, Георгиевский кавалер. Моя бабушка осталась с тремя малолетними сыновьями. Моему отцу в ту пору было всего 6 лет… А скольких женщин по всей России колчаковцы сделали вдовами, а детей — сиротами, сколько стариков оставили без сыновьего присмотра?»

Потому закономерный итог (прошу заметить ни пыток, ни издевательств, просто расстрел):

«Мы вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым — в шубе и шапке, — пишет И.Н. Бурсак. — Было такое впечатление, что он чего-то ожидал. Чудновский зачитал ему постановление ревкома. Колчак воскликнул:

— Как! Без суда?

Чудновский ответил:

— Да, адмирал, также как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был одет.

Когда Чудновский зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на колени и, валяясь в ногах, умолял, чтобы его не расстреливали.

Он уверял, что вместе со своим братом, генералом Пепеляевым, давно решил восстать против Колчака и перейти на сторону Красной Армии. Я приказал ему встать и сказал: — Умереть достойно не можете…

Снова спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору. Формальности закончены.

К 4 часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары. Колчак все время вел себя спокойно, а Пепеляев — эта огромная туша — как в лихорадке.

Полнолуние, светлая морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:

— Пора.

Я даю команду:

— Взвод, по врагам революции — пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание…».

(«Разгром Колчака», военное издательство Министерства обороны СССР, М., 1969, стр.279-280, тираж 50 000 экз.).источник

В Екатеринбургской губернии, одной из 12 находившихся под контролем Колчака губерний, при Колчаке было расстреляно не менее 25 тысяч человек, перепорото около 10 % двухмиллионного населения. Пороли как мужчин, так и женщин и детей.

М. Г. Александров, комиссар красногвардейского отряда в Томске. Был арестован колчаковцами, заключен в томскую тюрьму. В середине июня 1919 г., вспоминал он, из камеры ночью увели 11 рабочих. Никто не спал.

«Тишину нарушали слабые стоны, которые доносились со двора тюрьмы, слышны были мольбы и проклятья… но через некоторое время все стихло. Утром уголовные нам передали, что выведенных заключенных казаки рубили шашками и кололи штыками на заднем прогулочном дворе, а потом нагрузили подводы и куда-то увезли».

Александров сообщил, что затем был отправлен в Александровский централ под Иркутском и из более тысячи там заключенных красноармейцы в январе 1920 г. освободили только 368 человек. В 1921–1923 гг. Александров работал в уездной ЧК Томской области. РГАСПИ, ф. 71, оп. 15, д. 71, л. 83-102.

Американский генерал В. Грэвс вспоминал:

«Солдаты Семенова и Калмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, убивали и грабили народ, тогда как японцы при желании могли бы в любой момент прекратить эти убийства.

Если в то время спрашивали, к чему были все эти жестокие убийства, то обычно получали в ответ, что убитые были большевиками, и такое объяснение, очевидно, всех удовлетворяло.

События в Восточной Сибири обычно представлялись в самых мрачных красках и жизнь человеческая там не стоила ни гроша.

В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами».

Грэвс сомневался в том, чтобы можно было указать за последнее пятидесятилетие какую-либо страну в мире, где убийство могло бы совершаться с такой легкостью и с наименьшей боязнью ответственности, как в Сибири во время правления адмирала Колчака.

Заключая свои воспоминания, Грэвс отмечал, что интервенты и белогвардейцы были обречены на поражение, так как «количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении с количеством их к моменту нашего прихода»

Доска Маннергейму в Питере есть, теперь будет Колчаку… Следующий — Гитлер?

Открытие мемориальной доски адмиралу Александру Колчаку, возглавившему Белое движение в Гражданской войне, состоится 24 сентября… Мемориальная доска будет установлена на эркере здания, где жил Колчак… Текст надписи утвержден:«В этом доме с 1906 по 1912 год жил выдающийся русский офицер, ученый и исследователь Александр Васильевич Колчак».Я не буду спорить о его выдающихся научных заслугах. Зато читала в мемуарах генерала Деникина, что Колчак требовал (под давлением Маккиндера), чтобы Деникин вступил в соглашение с Петлюрой (отдав тому Украину) для того, чтобы победить большевиков. Для Деникина родина оказалась важнее.Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915-1916 года. Это уже была измена Царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест!

Вы никогда не задумывались над тем, почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря?! Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 г. минные заграждения никто не снимал.

Да потому что проходным билетом при поступлении на службу британской разведки для Колчака явилась сдача всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование и у него на руках были все карты минных полей и заграждений!

источник

Источник: https://energa.livejournal.com/293326.html